Директор Джалал-Абадской областной правозащитной организации «Справедливость» Валентина Гриценко о светлом и негативном в правозащитной деятельности.
Вы 23 года занимаетесь правозащитной деятельностью. Каково это?
— По-всякому бывает — тяжело, очень тяжело, невозможно тяжело. Когда случается какая-то победа — всё прекрасно, можно работать дальше. Работа откладывает очень сильный отпечаток, невозможно от этого спрятаться ни дома, ни даже отдыхая. Она прямо сидит в тебе настолько глубоко и пустила корни, что ты даже не можешь от этого абстрагироваться. Даже когда ты уезжаешь в отпуск отдыхать, она у тебя всё время сидит в голове. В разных ипостасях — это зависит от того, какой этап сейчас переживает организация. Бывают какие-то удачи и, соответственно, приподнятое настроение. Ты понимаешь, что мы не зря работаем, доноры не зря дают нам деньги. И люди нас благодарят тоже не зря. А бывает чёрная полоса, когда идёт грубейшее нарушение прав человека. И в никакой инстанции это не удаётся доказать. В эти дни всё в черном цвете — всё плохо, всё зря, ты делаешь бессмысленную работу, ты толчёшь воду в ступе.
Какие конкретные моменты или отрезки своей деятельности вы бы обрисовали в светлых тонах, а какие вы бы отнесли к тупиковым моментам, когда у вас опускались руки?
— Достаточно вспомнить последний случай, когда коллеги всю ночь гонялись, искали предполагаемого жертву пыток. А милиция просто спрятала этого человека. О чём можно говорить, если он по документам числился в изоляторе временного содержания, приезжаем туда, а его там нет. А каждый отрезок пути составляет двести километров. Это же не так просто — проехать среди ночи и столкнуться с тем, что человека нет. Такого вообще в практике нашей организации никогда не было. Такого случая, как исчезновение. В конце концов, нашли только на вторые сутки, днём. Абсолютно в другом изоляторе области. И если никто за это не понесёт наказания, это будет чёрная полоса в нашей жизни. Мы понимаем, что милиция будет и дальше нарушать законы, ничего не опасаясь. Кто-то был в дороге в это время, кто-то не спал, переживал за своих коллег. А предполагаемая жертва отказывается даже писать заявление. Даже допуская, что он совершил это преступление, человек не понимает, что никто не должен был его бить, душить полиэтиленовым пакетом. Преступил закон – ответит. Ему дадут очень большой срок, он отсидит на полную катушку, но кто при этом позволял лишать человека воздуха, не давая ему дышать. Не зная ни этого человека, не зная ничего о его предполагаемом преступлении, у тебя душа болит, что люди не хотят понимать, что кто-то должен за это ответить. Раз он не написал заявления, соответственно, никто не понесёт наказания.
Из-за чего случается такое беззаконие со стороны правоохранительных органов?
— Из-за безнаказанности.
А кто должен реагировать на это?
— Прокуратура, которая стоит на страже единообразного исполнения законов.
А почему она не реагирует?
— На мой взгляд, потому что они тоже безнаказанны. Безнаказанность порождает ещё большую безнаказанность. И это всё растёт в геометрической прогрессии.
А если говорить о приятных моментах, когда вы довольны, что занимаетесь правозащитной деятельностью…
— Допустим, очень приятно было, когда парень по имени Курманбек вышел из тюрьмы. Наш юрист Уткир Джаббаров стал его посаженным отцом. Мы его маму знали очень хорошо. Его самого я увидела в первый раз, когда он освободился из мест лишения свободы и пришёл к нам в офис. «Вот я на свободе, вот у меня всё хорошо». Ты знаешь этого человека, знаешь в чём он обвинялся. Знаешь, как его били, как между делом попали в эту молотилку его мама и тетя родная. Ты знаешь все детали произошедшего. За него уже и сердце изболелось. Тут ты его видишь. Он на свободе. И он доволен. И просит нашего сотрудника стать его посаженным отцом. Классное состояние.
Но вам благодарны лишь те, кто обращался за помощью. А те, кто не сталкивался с вашей деятельностью, склонны только ругать, обзывая нехорошими словами. Почему в обществе сложился такой негативный образ правозащитника?
— Может быть и наша вина есть здесь в том плане, что мы мало освещаем свою деятельность. Мало пишем вот о таких светлых моментах, которые бывают. Их бывает мало, но они перекрывают весь тот негатив. Я вот вспомнила Курманбека, а ведь это было уже давно. А из негативного я вспомнила то, что свежо в памяти, то что происходит прямо сейчас. И один такой яркий луч перекрывает очень много тьмы.
Какие действия граждан вам помогают, а какие, напротив, препятствуют вашей деятельности?
— Граждане помогают тем, что хотя бы поддерживают своё заявление. Вот, допустим, человек написал о том, что его пытали. И много лет стоит на этой позиции и доказывает (а он не должен ничего доказывать, пусть прокурор докажет обратное). Это помогает. Хотя на самом деле он ничего не сочиняет, ничего не привирает. Он перенёс страдания, и он об этом говорит. А не так — его запугали, и он отказался. То, что он поддерживает своё заявление — это помогает нам. Ты восхищаешься в иной раз тому, что люди не боясь давления, продолжают говорить правду. А мешает – это когда люди сегодня говорят одно, а завтра, испугавшись, говорят другое. Из-за этого потом правозащитников поливают грязью. Как будто мы сочиняем, из пальца высасываем, говоря, что у нас милиция пытает людей.
Кого больше — пассивных граждан или активных?
— Пассивных больше. Во-первых, люди не верят в справедливую судебную систему. И они правы – это так и есть, у нас нет справедливого судопроизводства. Если бы было доверие системе, люди бы чаще к нам обращались. А многие просто не обращаются, не веря и понимая, что они сожгут в себе много нервных клеток, здоровье потеряют и не получат никакого результата. И они просто не обращаются. Это получается такая латентная преступность, что ли. И тем самым своим бездействием люди скрывают преступление власть имущих, в том числе и правоохранительных органов.
А можно сказать, что пассивность граждан в какой-то мере способствует складывающемуся негативному образу правозащитника?
— Абсолютно верно. Они покрывают преступление, что в свою очередь, тоже является преступлением. Это сокрытие преступления. Это обстоятельство используется заинтересованными лицами. Правозащитники орут, а им в ответ — «А где, а что, а сколько заявлений?». Если мы по двое суток бегаем за одним человеком, который перенёс пытки, и не можем получить заявление. Это же безрезультатная работа. Человеческий ресурс потрачен. Потрачены средства на транспорт. Кучу бензина сожгли, люди не спали, нервы себе потрепали. И всё – пшик, выхлопа нет.
А бывает такое, что после неудачного какого-то дела, например, не удалось добиться справедливости, хочется совсем уйти из правозащитной сферы?
— Такое бывает, но очень далеко внутри, где-то в глубине души. Потому что вокруг меня столько хороших людей – это и мои коллеги здесь в Джалал-Абаде и Бишкеке, и мои друзья. И я уйти не смогу, потому что сама буду расценивать это как предательство. Очень многие нуждаются в помощи и этим ведь кто-то должен заниматься.
